Поэтому, находясь в современном мире и состоянии сознания и степени развитого духа, излагаю свою мысль по поводу вопроса о переселении душ, имеющую в своем составе весь пройденный путь человеческой мысли, по-крайней мере тот, что на сегодняшний день оказался мне доступным.

Мое мнение о переселении душ включается и неразрывно связывается с общими процессами, происходящими в надприродной идеальной реальности, которая имеет место быть в глубине или поверх чувственно воспринимаемого мира. Эта проблема не стоит совершенно особняком, - она, как и все в мире, познается и раскрывается в полной мере лишь в системе, в связи с тем, с чем она взаимодействует, и чем определяется. Поэтому, разбирая подобные вопросы, нам необходимо поднимать всю теорию идеального мира, здесь же мы кратко опишем то, что такая постановка вопроса нам дает.

Первоочередно наметим, что переселение души есть составная часть культа вечной жизни, когда человек верит в свое духовное бессмертие, что придает ему веру, надежду и уверенность. Многие учения говорят, что уверуешь – спасешься. Но и верить можно по-разному. Можно просто соблюдать обряды и быть послушным церковником, а можно стремиться к знанию и свету. Тут встает другая проблема, проблема религиозных догматов. Вкратце, мое мнение по этому поводу заключается в том, что к догмам стоит относится с должным уважением, как к сложившейся и не раскрытой нами традиции. Догмы может опровергнуть только истинно посвященный, имеющий в своем сознании систему целостного мировоззрения, способный адекватно перевести содержащуюся в них информацию на современный язык. Поэтому, возвращаясь к основной теме работы, нам предлагается не просто верить, но понимать и стараться разобраться.

Для человека смерть является как минимум неким порогом, который отделяет его от внешнего мира и погружает в бездну неизвестности. Однако боязнь смерти заключается не столько в смерти физической, сколько душевной. Ведь окончание жизни предполагает, прежде всего, исчезновение собственного самосознания, богатства чувственных образов и интеллектуальных переживаний. В этом смысле любой зомби – мертвец, поскольку он не обладает собственным свободным самосознанием, и не осознает себя живым для самого себя. Он живой только для нас.

Поэтому, больше всего людей пугает именно исчезновение самосознания, как достоверности себя в этом мире, но если он научиться жить в надприродном, то ему и нечего будет бояться. Он будет независим от своего тела и, соответственно, станет бессмертным.

Однако проблема бессмертия лежит намного глубже, она порождает множество новых вопросов, которые мы здесь разбирать пока не будем. Здесь мы скажем только о том, что теоретически бессмертие возможно.

Здесь мне хотелось бы осветить тот вопрос о бессмертии, что раскрывает процесс пребывания в надприродном мире, делает дух (уже и не душу) бессмертным, то, как может существовать здесь самосознание.

Многие мудрецы стремяться к восприятию Единого и Абсолюта. Сопричастие ему отождествляется ими с соприкосновением с вечностью, а также и бессмертием. Но если даже они и разглядели истину в этом вопросе, они все же остаются в бытийности, они воспринимают абсолютное извне, поскольку иначе не могут. Тут даже дух не может быть бессмертным сознательно, бессознательно – пожайлуста. Почему так? Как человеку сохранить осознаваемое бессмертие? Почему его сознание растворяется в бытии?

Ответ на этот вопрос мы находим у Гегеля, в его концепции развивающегося духа, где описан также и процесс зарождения сознания, за коим следует понимание невозможности подняться духу выше бытия. Человеческое сознание есть результат взаимодействия первичной отрицательности с положительным содержанием бытия, сознание рождается на стыке этого взаимодействия, и до него его еще нет. Поэтому, человек может мыслить себя (трансцедентальным мышлением) и в идеальном мире, и вобщем то, стать независимым от физического бытия, но для этого одного умозрительного сопричастия идеальным процессам мало, необходимо быть внутри них, причем сохраняя собственное самосознание. Но оно уже не будет привычным. Там нет трехмерного мира и логического мышления. Лишь рефлексия самого себя способна дать нам само-знание. Но самосознание еще предполагает и творчество, именно в последнем он в полной мере реализует себя как личность. Дух может и не иметь души, но чтобы оставаться живым активным духом, ему необходимо творить. Творение для духа составляет объект, то, что помимо его, во что можно вкладывать свою активность, необходимую для поддержания собственного реального самосознания. Пассивное пребывание в сфере идеального ставит под сомнение возможность вечного осознания себя, поскольку способно быстро раствориться в общем потоке бытия из-за отсутствия индивидуальной активности, поскольку поддержание рефлексии самого себя замкнуто и не находит свое выражение вовне.

Но, как было сказано ранее, сопричастие бытию не освобождает человека от физического тела. Необходимо быть внутри, но не около или перед. Но как тогда в бытии сохранить свою индивидуальность и оставить возможность для творчества (равно как и самостоятельности)? Где та тонкая грань между индивидуальностью и неиндивидуальным. Как практически отождествить и научиться пребывать в этом состоянии, чтобы быть не сопричастным, что означает быть вне и рядом, но быть одновременно и им самим.

В решении этого два вопроса могут быть два пути. Первый из них заключается в том, чтобы стараться соединить в себе индивидуальное и всеобщее с сохранением реального самосознания, каким-то искусственным способом научить самосознание не растворяться в бытии. Другой – в том, что, возможно, мы, подобно античным философам, обладающих природным мышдением, перекладываем современное трансцедентальное на те сферы, где оно неприменимо. Что означает то, что описанное Гегелем рождение сознания и самосознания, означает именно рождение их бытийных форм, являющихся проявлением более высоких сфер непосредственного знания, где просто снимается вопрос о “Я” и “не-Я”, где знание ни личностно, ни безличностно, где оно есть суть всех вещей и неотделимо от меня самого. И, причем, индивидуальность там не растворяется. Просто там нет подобной проблематики. Там ты одновременно действуешь согласно некоему единому замыслу, и одновременно весь этот замысел есть замысел твой, что подобно коллективному творческому труду на благо какой-то цели.

Именно пребыванием в бытии объясняется предел личности в трансцедентальном мышлении, но это есть предел разумных форм мышления, несущих в своем основании все те-же элементы противопоставления объектов с собой и друг с другом. Наше сознание есть основа логики, но дух от нее не зависит. Почему вобще возникла первичная отрицательность? А может это и есть ворота в сферу сверхтрансцедентального восприятия, истинного сверхсознания, где индивидуальность совпадает с неиндивидуальностью в непосредственном знании, духовном видении, нахождением над идеальным бытием, предстающим теперь духу объектом для реализации своего творческого потенциала посредством трансцедентального и конкретного логического мышлений.

В бытии дух себя находит, но он способен иметь себя и в небытии, в чистой актуальности идеальной реальности, не обладающей полнотой, где потенциальность появляется лишь при ее соприкосновении с бытием, что и порождает производную актуальную полноту. Эта актуальность есть (хоть такое описание будет и неверным и искажающим смысл) некий замысел вещей и самой реальности. Чисто рефлексивно мы можем уяснить себе его, но увидеть – это уже нечто иное. Эта актуальность представляет собой живое знание, но не обладающее полнотой и потенцией, а как информационная база того, что позже начнет разворачиваться в идеи и конкретные вещи. Если для иллюстрации использовать религиозную терминологию, то эта актуальность есть первичный божественный Логос, из которого потом разворачивается бытие. Эта сфера уже есть небытие, или как минимум его граница, за которой может находиться сам абсолютный Бог. Из этого можно сделать также и многие выводы о нем, о взаимоотношениях Бога и человека, и мира с ними. Бог посредством бытия, реализует свою индивидуальность через слово, через представленную нами актуальность. Она есть слово-дело, и только в этой связи и мыслится. Не просто как набор информации, но существующий для чего-то, который позже, приобретая потенцию, реализуется в полноте бытия.

Эта актуальность открывается нам лишь посредством непосредственного знания. Если ее выводить из чего-то, то это будет уже не та актуальность, равно как и описанные мною ее описания, всилу недостатка времени и рефлексивной выдержки, не могут считаться удовлетворяющими всю ее истинность. Позже подберем для этого другие слова. К тому же, начиная описывать эту актуальность, сознание низвергается в бытийность и, чтобы вновь ее воспринять, необходимо чуть выждать. Так что просто ее описать, тоже проблемой является.

Здесь дух есть такое же знание, и посредством непосредственного пребывания и соучастия в бытии, он способен объединять в себе индивидуальность и неиндивидуальность и стать бессмертным. В актуальности сознание немыслимо вне общего знания, и если бы не было бы бития, то мы бы не узнали, что мы есть. Так, что и процесс грехопадения здесь можно помыслить и под этим углом.