Главная

1.ВВЕДЕНИЕ В РАЗУМНОЕ МЫШЛЕНИЕ.

1.1. Лебедев С.П. Предмет и метод философского познания.

1.2. Лебедев С.П. Возникновение философии.

1.3. Лебедев С.П. Особенности античного философского мышления.

ИНФОРМАЦИЯ ВЗЯТА ИЗ КНИГИ

ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ СПб, Изд-во Русского Христианского Гуманитарного Института, 1996г. Часть 1. Физика. Часть 2. Метафизика. Книгу можно приобрести по адресу: СПб, наб. р. Фонтанки,15.

Книга рекомендована к публикации кафедрой онтологии и теории познания философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

1.1. ПРЕДМЕТ И МЕТОД ФИЛОСОФСКОГО ПОЗНАНИЯ.

С примечаниями assambly.

В VII—VI веках до Р. X. в Древней Греции появилась совершенно новая и прежде неизвестная форма духовной деятельности, выразившая собственное своеобразие в имени “Философия”*. Первоначально ее приверженцы составляли весьма узкий круг людей, заботящихся к тому же, в той или иной степени, о недоступности своих знаний для большинства, но в дальнейшем число их расширилось и философия превратилась в необходимый компонент духовной жизни не только греко-римской культуры, но и европейской культуры вообще.

Считается, что автором нового термина был знаменитый философ и математик Пифагор.

Появление философии следует рассматривать как необходимое для наличной духовной культуры человечества. В человеческом сознании есть идея абсолютного или, по крайней мере, того, что может быть истолковано как таковое, больше чего и существеннее чего мышление в себя вместить не может. Не всегда человек имеет ясное представление о происхождении этой идеи, не всегда знает, каким должно быть абсолютное, а чаще даже понимает невозможность его познания, но при этом не прекращает попытки его отыскать.

С абсолютной реальностью часто связывались свойства, выражавшие как бы высшую степень совершенства, желанные человеком, но не присущие ему, — бессмертие, могущество, всезнание и т. п. Для неустойчивого, смертного и наполненного страданиями человеческого бытия эти свойства были настоящим искушением. Никогда мысль не была равнодушной к абсолюту, а имела свою корысть и сугубо практический интерес и время от времени примеряла на себя его одежды.

Термин “философия” означает дословно “любовь к мудрости”. Составляющие его элементы — “любовь” и “мудрость” — заимствованы философией: из обычного языка и не содержали в себе первоначально ничего специфически философского, но, будучи втянутыми в орбиту философского мышления, они приобрели более широкое и более глубокое значение. Слово “София” (мудрость) в дофилософской традиции означало “знание” в самом широком смысле, “умение” или, лучше сказать, “мастерство”, “знание своего дела”, “знание всех нюансов” и сложностей какой-либо целесообразной деятельности —прежде всего деятельности ремесленника, земледельца, кормчего и т. п. Даже философские тексты Платона пестрят выражениями типа “мудрость возничего”, “мудрость плотника”... Появившаяся философия использует готовое слово, но для нее “софия” означает уже не знание легкодоступных предметов, а божественное знание божественных предметов, т. е. знание первых начал и причин всего сушею и умение с ними мастерски обходиться.

Где-то очень глубоко, на дне человеческой души, укоренена мечта-инстинкт приобрести абсолютные (или приближающиеся к ним) характеристики и стать “бессмертным Богом”; действие этого инстинктивного мечтания заметно в любой культуре — в древней и современной, в западной и восточной, в религиозной и научно-атеистической. Различия касаются лишь формы его проявления. Самочувствованию человека свойственно какое-то смутное ощущение своей близости и причастности, в той или иной форме, к абсолютному, которое, контрастируя с фактической человеческой немощностью, несвободой, страданиями и смертью, порождает на своих полюсах либо чувство глубокой безысходной тоски и отчаяния, либо убежденность в своей актуальной божественности. Противоречие между потенциально желательным бытием и бытием фактическим — между жаждой бессмертия и смертью, между стремлением к силе и власти и слабостью, между тягой к свободе и обреченностью и т. д. — это противоречие все время будет стимулировать и поддерживать существование знания, в том числе и философского.

Это же противоречие высвечивает и ту проблемную область, которая станет преимущественным предметом философии по ее возникновении. Предмет включает в себя прежде всего понимание самой насущной для смертно-бессмертного человека темы — отношения бессмертного и смертного, бесконечного и конечного, вечного и временного, словом, абсолютного и относительного.

Человек хочет знать, каковы причины смерти и начала рождения, можно ли вновь обрести вожделенные или утраченные совершенства и что для этого он должен предпринять. Любой ответ на эти вопросы, являющиеся аспектами отношения абсолютного и относительного, предполагает обстоятельное изучение того, что собой представляет изначальная реальность, по каким законам она живет и как порождает множество конечных предметов. Уяснением именно этих моментов и занималась философия с самого своего возникновения.

Разумеется, философия в процессе исторического развития не сохранила свой предмет в его первоначальном виде. Он менял свой облик в зависимости от того, какой аспект отношения вечного и временного был важен и интересен для человека в тот или иной период истории. От исследования подвижных начал переходили к изучению неподвижных, от познания начал вообще обращались к анализу самого познания и т. д., но всегда за этими многообразными формами в качестве их основы стояло коренное для философии отношение абсолютного и относительного. И если вдруг абсолютное по каким-то причинам переставало интересовать человека и он рассматривал конечные предметы сами по себе, а не через призму абсолютного, то в этом случае исследование утрачивало философский характер.

Из предмета философии, как единого корня, вырастает вся ее проблематика и весь ее инструментарий – понятия и категории. Философские категории легко узнаются и отличаются от любых других категорий тем именно, что их происхождение и функционирование связано прежде всего с описанием способов связи бесконечного и конечного*.

К примеру, категории качества, количества и меры, а также их связь, выраженная в законе превращения количественных изменений в качественные, в генезисе своем представляли собой те формы, с помощью которых древнегреческие физики пытались смоделировать процесс превращения единого первоначала в мир многообразных конечных предметов.

Философия есть познание мыслящее, но только к мышлению не сводящееся. Помимо последнего, оно непременно включает в себя непосредственные восприятия и оценки. (Выражающиеся не в чисто субъективном отношении человека, поскольку философия всегда стремилась и перерастает в конкретную “науку”, но имеется ввиду познание посредством своего “Я”, как изначальной точки отправки мыслящего сознания в процессе познавательной деятельности. Прим. Assambly. Данные примечания высказываются мною в соответствии с видением перспективы развития методов философии, стремящуюся к непосредственному переживанию знания, что вполне может означать применение в познавательном процессе методов духовного познания, основным показателем которого является непосредственное, хоть и неосознанное переживание истины). Началом познания являются различные непосредственные переживания. (В перспективе - не началом, но на всем пути. Далее, переходя к опосредованному знанию, а после задействованию элементов непосредственного духовного познания, эти переживания вновь обретают статус непосредственных, но уже на ином, духовно-онтологическом уровне. Прим. Assambly). Они могут быть чувственными (образующимися в результате воздействия на внешние органы чувств предметов физического мира), интеллектуальными (представляющими собой способность непосредственно усматривать отвлеченные, некачественные и нетелесные логические зависимости) и мистическими (необычные видения, психические и духовные переживания). Непосредственный контакт с подлежащим познанию предметом является самым предпочтительным благодаря своей достоверности и надежности. Лишь в непосредственном, личном переживании открывается человеку та или иная сфера бытия. Человек, к примеру, со слабо развитой способностью отвлеченного мышления и живущий исключительно чувственной жизнью, просто не видит, что существует отвлеченная мысль; пока он сам не узнает, что такое любовь, вкус, цвет и т. д., любая информация об этих и подобных вещах будет бессодержательной и отвлеченной.

Несмотря на все достоинства личного опыта, философское познание им не удовлетворяется по многим причинам. И потому, что в непосредственном опыте человек имеет дело лишь с фрагментом реальности, лишь с конечным, Целое же или Абсолютное непосредственно не даны; (по крайней мере пока современному мыслящему сознанию. Прим. Assambly). и для человека всегда остается открытой проблема того, что находится за границами непосредственно воспринятого. И потому, что опыт непосредственных восприятий у разных людей (даже у одного и того же человека) разный и нуждается в сравнении и анализе. (Особенно до окончательного превращения философии в конкретную науку. Прим. Assambly). А кроме того, всегда сохраняется возможность иллюзии и самообмана. Недоверие к непосредственно данному и сомнение в его самосущности, обусловленное конфликтом между потенциальной готовностью и желанием воспринимать Целое или Абсолютное и фактической обреченностью на фрагментарность, побуждает человека заглянуть по ту сторону воспринимаемого, увидеть породившие его причины, посмотреть на часть как бы с позиции целого.

Выход за пределы непосредственного (на данный момент) осуществляется (в философии традиционно) с помощью мышления. Оно компенсирует непосредственную неданность целого его опосредованной данностью и ищет его в проявлениях. (И лишь позже эта опосредованность способна в своей перспективе стать непосредственностью. Прим. Assambly). Поэтому сущность мышления состоит в том, чтобы во многом увидеть единое, свести все многообразие непосредственно воспринимаемого к единству (что есть метод традиционной философии!), т.е показать многообразное продуктом чего-то одного.

Поиск одного во многом осуществляется с помощью аналитико-синтетической деятельности. Последняя состоит в мысленном расчленении чего-то непосредственно данного (или принимаемого за таковое) на составляющие его свойства и элементы, из которых выбираются и затем объединяются кажущиеся наиболее достойными целого (единого, абсолютного); от считающихся менее достойными и существенными свойств отвлекаются. Отвлечение происходит чаще всего от чувственно воспринимаемой стороны реальности и от ее индивидуальных характеристик, считающихся случайными, а общие черты, поскольку одно во множестве может обнаруживаться лишь в виде общности, напротив, удерживаются. Поэтому предмет, изображенный средствами отвлеченного мышления, выглядит часто (на сегодняшний момент и неадекватному восприятию!) нечувственным и невещественным, и всегда — лишенным индивидуальности и безличным, обобщенным и как бы “разлитым”, “растворенным” во многом, содержащим лишь устойчивые, повторяющиеся и необходимые связи. Именно такие связи, свойства и состояния отвлеченного предмета и фиксируются в философских категориях и понятиях.

Степень отвлеченности того или иного понятия может быть различной, и чем она выше, тем очень часто выше значимость этого понятия для философского сознания и тем большую глубину и фундаментальность оно в нем усматривает. Оценка продуктов деятельности отвлеченного мышления и непосредственных восприятий — самостоятельная процедура. Философское познание, всегда упорядочивающее и систематизирующее свои понятия, призванное к тому же давать человеку практические ориентиры, без оценок обойтись не может. Какое-то понятие считается более фундаментальным, а какой-то признак должен быть определен как несущественный; одна цель должна признаваться предпочтительной, другая — малозначимой или даже вредной. Только при наличии системы (объективно соотнесенной!) таких оценок деятельность человека приобретает смысл. В оценке участвует весь прежний опыт (не только индивидуальный), само существо человека, его симпатии и антипатии, стиль мышления и его возрастные и культурно-этнические особенности, безотчетный страх (например, смерти, страданий) и надежда, сознательные установки и инстинкты и т. п. Поэтому оценки сложно поддаются анализу и часто кажутся присущими содержанию восприятий, самому по себе объекту, или самому по себе мышлению. (Вообще, считаю, в философии, как науке, нравственная и прочая система оценок, должна рассматриваться от ее строго онтологического знания (между прочим, соответствующего абсолютному моральному стандарту). В отнологическом же знании, оценка если и необходима, то должна быть лишь единственной, - выражающейся степенью фундаментальности того или иного понятия. Прим. Assambly).

Непосредственное переживание, оценка и мышление — таковы три элемента (современного) целостного философского познания. (При этом стоит различать философию как науку, и философию как отношение человека к миру (особенно нравственно-эстетического). В научном аспекте философского знания, непосредственное переживание должно быть лишено оценок и быть строго онтологизированным. Прим. Assambly). Объект познания дан нам сквозь призму этих элементов и потому не только от него, но и от субъекта, от его познавательных форм и их зрелости зависит то, какие именно стороны и свойства объекта будут замечены и поняты. Если сознание не рассматривать как чистый лист бумаги, без собственной структуры и задатков, без врожденных человеку способов деятельности, которые не формируются из небытия в акте познания, а лишь своеобразно обнаруживаются в нем, то следует признать, что объект, каким он предстает в теории, представляет собой прежде всего объективацию наших познавательных способностей. Философское сознание очень рано уяснило, что его понятия и категории являются не только способами связи всеобщего начала с его метаморфозами, но и формами мышления этой связи. И для правильного познания предмета далеко не безразлично то, как относятся друг к другу формы бытия предмета и формы нашего знания о нем. Их совпадение и однородность делают возможным познание, а осознание их существенного различия способно вызвать сомнения и породить скептицизм. (Что означает и то, что, грубо говоря, чтобы познать тот или иной уровень бытия, необходимо обладать способностями находиться внутри него, и соответственно мыслить (более революционно – обладать соответствующим ему сущностным статусом! Т.е. “отредактировать”, а то и изменить (точнее расширить) свою собственную сущность, чтобы самому быть адекватным непосредственному знанию, соответствовать ему. Но об этом чуть позже). Прим. Assambly). Поэтому философия стремилась удерживать в сфере своего внимания два момента: и связь внутри мира вещей, и связь этого мира с нашим мышлением. Предмет философии включает в себя, таким образом, также и метод и есть, по существу, отношение бытия и мышления к самим себе и друг к другу.